Я не помню точно, когда мы познакомились с Цоем. Впервые я, наверное, увидел его на сцене. Это был концерт в Ленинградском рок-клубе, первый концерт новой, только что принятой в клуб группы, только-только взявшей себе короткое, звучное и емкое имя "Кино" - вместо прежнего не очень внятного "Гарин и гиперболоиды".

"Кино" тогда состояло всего из двух человек – самого Цоя и его приятеля, тоже гитариста и тоже автора песен Алексея Рыбина по прозвищу "Рыба".

Как и многие другие питерские рок-музыканты той поры, "Кино" увлекались "новыми романтиками" - самым модным тогда музыкальным стилем в британском роке, вовсю слушали Duran Duran, Human League и Ultravox и одевались соответственно. Цой, помню, был в ярком гриме и белой рубашке с пышным кружевным жабо – образ, максимально далеко отстоящий от лаконичного, строгого черного стиля, с которым позднее "Кино" вошло в историю.

Двух человек хватало, чтобы писать и петь песни под акустические гитары, но, чтобы сыграть концерт в рок-клубе, нужна была группа. Для столь важного события были рекрутированы друзья – БГ, Андрей "Дюша" Романов и Миша "Фан" Файнштейн из "Аквариума", и Майк Науменко из "Зоопарка".

Чуткий Гребенщиков мгновенно распознал в Цое незаурядный поэтический дар и всячески поддерживал молодую группу. Считалось даже, что он продюсировал их первый альбом. В чем состояло тогдашнее "продюсирование" - загадка для всех, в том числе и для самих участников процесса. Речь шла о самых простых домашних записях, и максимум, что можно было сделать – давать на основе своего чуть большего опыта свои более или менее профессиональные, но все равно вполне доморощенные советы. Зато громкое слово "продюсер" ласкало слух.

"Кино" еще довольно долго искало свой состав и свой стиль, но благодаря дружбе с БГ Цой быстро влился в элиту ленинградского самодеятельного рока (престиж любительских групп в культурной среде того времени был куда выше репутации "продавшихся" профессиональных).

Последний герой

"Аквариумисты" продолжали помогать "киношникам" на концертах, Цой стал ездить на "гастроли" (попросту говоря, такие же "квартирники", как и в Ленинграде, только в других городах) с Майком Науменко, помню даже один из первых полуофициальных концертов в Ленинградском Дворце Молодежи, где святая троица – БГ, Майк и Цой – выступали по очереди, без своих групп, в программе акустического рока.

Цой сильно отличался от своих друзей-коллег по написанию песен. Майк закончил английскую спецшколу, Боб – математическую. Оба были ребятами из центра, оба прекрасно знали английский язык и ориентировались на поэзию Дилана, Болана, Боуи и других западных мэтров, да и вообще были настоящими рок-интеллектуалами.

Цой же учился в ПТУ, потом закончил один курс в Художественном училище им. Серова (где я потом преподавал), и свою "культурную школу" проходил в компании купчинских панков – Свиньи, Пиночета, Юфы. Его лирика была не заимствованной, а своей – лирикой городских окраин, пустоты, безделья, безденежья и безысходности.

Я помню, как слушал ранние альбомы Цоя и поражался, откуда у этого замкнутого, неразговорчивого и не очень складного в диалоге парня (а мы к тому времени были уже знакомы) берется умение так точно и так просто выразить холодную, отчаянную отчужденность жизни. Песни его напоминали мне такие же мрачные и такие же любимые тогда фильмы Райнера Фассбиндера.

Его чувство – подлинное, глубинное – шло от ощущения жизни. Ощущения и неприятия. Несмотря на свое очень точное ее понимание – или благодаря ему, - он, как никто другой, был чужд окружающей действительности. Отчужденность эта прекрасно передана в заключительной сцене из фильма "Асса", где его герой – в общем-то он сам - молча встает и уходит в ответ на бессмысленные и глупые увещевания несчастной советской тетки-бюрократа.

К тому времени у Цоя, уже стоявшего на пороге всенародной славы и обожания, сформировался не только идеальный стиль, но и осознание себя как героя, "последнего героя". Это был не "герой рок-н-ролла" Майка – вскормленный на гедонизме 50-х и глэм-роке 70-х. Это был герой-романтик, подлинный романтик, отрешившийся от мишуры своего раннего увлечения искусственной пошлостью "новых романтиков", романтик в понимании отчаянного обреченного европейского романтизма Байрона, Шелли или Лермонтова.

Фильм "Игла" Рашида Нугманова, где Цой сыграл главную роль, прекрасно передал это ощущение обреченности.

Поэтому столь логичным, хоть и неожиданным и трагичным, стал его внезапный уход в августе 1990-го.

Источник: Русская служба Би-би-си

Читайте Ivona.ua в Google News