Виталий Манский на ОМКФ 2016: Пропаганда – это же не ложь, это подмена

Когда беретесь за новый фильм, сначала тему выбираете или героя?

– По-разному. Вообще тема, знаете, это не очень про кино. Тема – это скорее про телевидение. Меня интересуют более абстрактные понятия, потому что в контексте кино они более точны, нежели темы. Сказать по правде, вот спросили бы вы: “Какая тема фильма Родные? Или тема Родина или смерть, снятого на Кубе? Или тема В лучах солнца, снятого в Северной Корее?“ Я вам и не скажу. И если кто-то скажет тему, это всегда будет уплощение и упрощение того, что я хотел поведать. Поэтому я не про темы, я про наполнение, ощущения, смыслы.

То есть, снимая Родных, вы хотели снять именно свою семью и историю своей семьи?

– Вы знаете, фильм начинается такой фразой: “Я никогда не думал, что буду снимать этот фильм“. Это очень точная и ключевая фраза. Более того, я не то что не думал, я никогда и не хотел его снимать. Я был бы счастлив, если бы этого фильма не было. Потому что меня на этот фильм натолкнули обстоятельства трагичные, и лучше бы их не было. Поэтому мои родные люди – я с кем-то больше общался, с кем-то меньше, – этого было достаточно без фильма. А фильм – это попытка разобраться самому с близкими людьми и помочь разобраться аудиториям в происходящем.

Читай также: ОМКФ 2016: Андрес Дуке рассказал о съемках фильма об Олеге Каравайчуке

Я неоднократно сталкивался с тем, что даже весьма продвинутые люди в Европе и дальше не очень понимают, где там Донецк около Польши или Львов под Курском? Мы, как родившиеся в Украине, считаем, что это абсолютная данность и ясность, а мир живет своими проблемами – “чего они там?“ А там тысячи людей погибают. Понять, почему это происходит. Когда вся эта каша заваривалась, были опасения, что в конфликт будут вовлечены другие страны, и были не самые оптимистические прогнозы.

Должен сказать, что закончилась война в Югославии, где также была разделена страна, где погибли много людей, где произошли этнические чистки. Уже некоторые страны вошли в Европейский союз, а некоторые по сей день славят Путина. А почему там все это произошло? Уже и не помнит никто.

В одном из интервью вы говорили, что когда горит дом, 60%  документалистов бросаются его тушить, а 40% – снимать, и только последние – сильные документалисты. Снимая родных людей, вы дистанциировались от этой истории, “тушили“ или снимали?

– Конечно, я заходил внутрь. Более того, в моей фильмографии достаточно много картин самого различного свойства и моей степени индивидуального погружения в материал. Но за всю свою фильмографию я вошел в кадр собственного фильма дважды.

Один раз это было в фильме Наша родина, который рассказывал о моих одноклассниках, выпускниках 52-ой школы во Львове, разъехавшихся по всему миру. Важная на сегодняшний день картина, и для Украины в том числе, и востребованная в мире, потому что она сегодня приобрела дополнительные смыслы, звучание и актуальность. Вот там я зашел в кадр, и второй раз я вошел в кадр в картине Родные. Я появился в двух эпизодах, где я общаюсь со своими оппонентами, если можно так выразиться. Один раз я вошел в кадр со своей теткой Наташей в Севастополе, и второй раз, я даже не знаю, кто он мне в этой родственной иерархии, дед мужа моей сестры, дед Михаил под Донецком.

Да, я вхожу в этот горящий дом, но с камерой. В данном случае я снимаю, но не подливаю воду или масло“.

В принципе, это и по фильму видно, я не спорю, я помогаю людям высказаться. Та же Наташа. Понятно ведь, что наши разговоры были куда более обширны, чем те минуты считанные, которые вошли в фильм, посвященный каждому герою, но даже в наших личных разговорах я с ними старался не спорить, а помочь и высказать свою позицию. Потому что, как там в Донецке, мне понятно, а вот как Наташа, прожившая всю жизнь во Львове, перебралась в Севастополь и приняла такую сторону, мне непонятно. Я поставил в картину ее аргументы, но меня они не убеждают.

Читай также: Дональд Сосин на ОМКФ 2016: Музыка – это универсальный язык

Мое субъективное мнение – это одно, а подать близких через мое видение – это другое. В том смысле, что у меня есть не субъективное мнение, а моя жизненная и в данном случае гражданская позиция. Она четко сформулирована, и я ее не скрываю нигде: как открыто декларирую в России, за что получаю по полной программе, так и в Украине, и в любом другом месте мира. Я не меняю свою позицию в зависимости от того, с кем я общаюсь. Но есть позиции моей семьи, моих родственников, моих родных людей. Если я начну их позиции встраивать или преломлять в контексте своей, я превращусь в Дмитрия Киселева из программы Вести или еще в какого-нибудь пропагандиста.

Ведь в чем опасность пропаганды? Пропаганда – это же не ложь, это подмена“.

Людям дают понятную, известную фактуру, просто ее в определенных местах корректируют таким образом, что меняет смысл на 180 градусов. Конечно, если бы я был пропагандистом и еще подлецом, это обязательная связка, я бы мог из своих родственников сделать марионеток, сделать картину, которая бы четко выражала одну единственную точку зрения, но об этом можно и не говорить.

В России с финансированием Родных был большой скандал. Вы долго работали над фильмом из-за этих проблем или же из-за сложности истории?

– Я работал над фильмом долго, потому что того требовал материал. А с финансированием... Это даже не вопрос денег, а вопрос предательства. То есть, я считаю, что меня моя родина, которой для меня являлась Россия, просто предала. Она предала многих, предала Украину, меня в том числе, а любое предательство – это подлость.

Читай также: Открытие Одесского кинофестиваля 2016: фотоотчет с красной дорожки

Конечно, я сказал сейчас так высокопарно – Родина. Она вроде бы меня не предает: я хожу по улицам, ко мне подходят люди, которые выражают какую-то поддержку, и я это чувствую. Но с другой стороны есть люди, которые олицетворяют государство, крупные чиновники, министры, администрация президента, немало сегодня на этих должностях людей мелких. Даже не знаю, как это произошло. Почему вся эта шваль оказалась на этих местах?

Вы поэтому в Ригу переехали?

– Понимаете, такие радикальные вещи, как переезд в другую страну, тем более не близкую тебе, они не происходят из-за какого-то одного события. И уж тем более, ну кто там этот министр, чтобы я поднялся из своего дома и переехал? Но и он в этой мутной истории был одной из причин. Больше меня волновали не сои личные проблемы, в конце концов я бы сними справился, а общая ситуация. Очень сильное на меня оказало воздействие, когда я увидел истинное счастье окружающих, что Россия у соседнего государства отобрала землю и счастлива от этого. Я увидел искреннее счастье и почувствовал, что мне некомфортно находится среди этих ликующих людей.

Есть темы или герои, которые для вас табу?

– Я брал героями людей, которых я не уважаю. У меня был фильм Девственность, и я снимал людей, в частности девушку, которая была мне крайне неприятна. Как только камера выключалась, я моментально хотел испариться из этого места, потому что рядом было не очень комфортно. Но тем не менее я снимал людей, которые мне неприятны, тем более я неоднократно снимал людей, чьи взгляды я не разделяю.

Беседовала: София Бровченко

Официальный партнер ОМКФ 2016 канал Украина.

Напомним, что ранее Маша Ефросинина представила сериал Тройная защита на ОМКФ 2016:

Смотри онлайн-видео сессии вопросов и ответов с Виталием Манским на ОМКФ 2016:

[видео более недоступно]