Новогоднее волшебство: детская сказка от Ivona
Это было обычное морозное утро, одно из тех, когда не хочется высовываться из-под одеяла и впрягаться в очередной (и, кажется, бесконечный) список рутинных забот. Завтрак, кофе, машина снова не заводится, метро, толпы людей, кто-то кашляет, ну зачем же в глаз локтем, начальник люто смотрит, годовой отчет на носу – в общем, причин для того, чтобы взрослый человек расстроился уже с самого утра, множество. И он даже не замечает, что окно покрылось причудливым рисунком – это мороз нарисовал, вот бы и людям так уметь, и что снежинки пролетают медленно, кружась, и наблюдать за ними можно часами, и что и без того теплая кошка уже почти превратилась в шкварку на батарее – об нее можно греть руки, она даже не заметит из лени. А ведь эти волшебные мелочи никогда не укроются от пытливого детского взора, как не укрылись они сегодня от Умки.
– Мам, а мам, а почему уже босиком по полу нельзя? Мне правда не холодно, – сказал Умка. Так его любила называть мама, потому что Артем рос не по годам развитым малышом, и каждый вечер он просил маму спеть ему колыбельную из того самого мультика, где “ложкой снег мешая, ночь идет большая“. Все члены семьи уже так привыкли к этому прозвищу, что Артемом мальчика называли только во время воспитательного процесса, когда нужно было проявить строгость.
Волосы Умки были взъерошены, пижама еще хранила тепло, как и маленькие ладошки, и он тихо сидел возле елки, которую они с папой нарядили накануне вечером. Малыш вдыхал пар от какао и украдкой тыкал пальцем в кошку – вдруг тепловой удар, спасать придется. Ему было всего пять, и он очень ждал Новый год, потому что он попросил у Дедушки Мороза трифаронный мультикарточный оптимизатор (с лазером, естественно), (сам придумал, конечно), поэтому предвкушение было велико. До праздника еще оставалось пять дней, пять невыносимо длинных, бесконечных дней.
– Нет, Умка, заболеешь. Зачем ты нам с соплями нужен, нос натрешь, Варя разлюбит. Надевай скорее тапки, доедай свою гренку и бегом одеваться, мы в садик опаздываем, – сказала мама, не отрываясь от зеркала. Эта женщина зачем-то совала себе в глаз карандаш, пачкалась специально, а Умке не разрешала. Вот так всегда.
– Мам, а что, если..., – не успел закончить фразу мальчик, когда его внимание неожиданно привлекла одна из игрушек на елке. Это был огромный шар яркого синего цвета, а на нем были нарисованы детишки. Кто-то играл в снежки, кто-то катался на санках, а кто-то махал ему рукой, и махал по-настоящему.
– Мама, там в игрушке мальчик, он мне рукой машет, ты видишь?, – возбужденно закричал Умка и в ту же секунду услышал заговорческое “Тссс!“, которое раздавалось от елки. Умка смотрел во все глаза и пытался понять: то ли Маруся на самом деле уже закипела и пора снять ее с батареи, то ли с ним разговаривает елочная игрушка. Что бы это ни было, мальчик заволновался...
Конец первой части (часть вторая)
